"Новая Жизнь" двадцать лет спустя

С «Новой Жизнью», тогда еще не легендарной, а начинающей, и ее основателем Сергеем Матевосяном я познакомился в далеком 1995 году 20 лет назад. Эта история, возможно, когда-нибудь выльется в занимательную книгу, потому что ряд эпизодов иначе как сверхъестественным чудом я назвать не могу.

Первый опыт помощи наркоману.
Получив своё первое богословское образование в 1994 году, я был рукоположен на пасторское служение и начинал церковную общину в селе Шушенское Красноярского края. И тогда же ко мне, молодому пастору, в 1994 году пришел на богослужение, а потом и постучался в дверь квартиры первый наркозависимый.

Я вырос в благополучной и интеллигентной семье, всегда занимался спортом, был человеком увлеченным, и в моей личной жизни наркотики никак меня не коснулись. И когда пришел человек, зависимый от героина, я искренне, как христианин и священник, попытался ему помочь. Я молился за него, постился, пытался поститься вместе с ним, возлагал руки, помазывал елеем, пробовал изгонять бесов, читать вместе с ним Библию, но какого-то реального, молниеносного эффекта я не увидел. Тогда я пошел в библиотеку, где попросил имеющиеся медицинские справочники, энциклопедии и стал читать все, что было связано с наркотиками, наркотизацией, но ни одна энциклопедия, ни один медицинский справочник не содержал какого-то четкого ответа, что делать, и как помочь наркоману. Тогда я пришел в ближайшую больницу, но врач развел руками и сказал, что ближайший нарколог находится в Республике Хакассия в Абакане.

Через какое-то время я поехал в Абакан и смог встретиться с главным наркологом республики. Он долго молча меня выслушивал, потом по-отечески, положив руку мне на плечо, сказал: «Молодой человек, ваше желание помогать наркоманам похвально, но как человек, который работает с ними не один десяток лет, могу сказать, что есть только два варианта помощи. Первый - собрать всех наркоманов, погрузить на баржу, вывести на необитаемый остров и оставить их там. Второй - собрать всех наркоманов, поставить их к стенке и расстрелять. За все годы работы с зависимыми другого действенного способа я не нашел».

И вот с полным непониманием как помочь этому человеку и с вопросами к Господу я вернулся к себе. И о, чудо, буквально через несколько недель в своем почтовом ящике в подъезде я обнаружил письмо из далекого города Санкт-Петербурга.

Знакомство с «Новой Жизнью».

С этого момента уже начинаются чудеса, потому что за 3 года служения в Шушенском я поменял три арендованных квартиры. Зачастую я сам даже не знал точный адрес, по которому я жил, и уж точно этот самый временный домашний адрес я не сообщал никому. И вот на мой почтовый адрес приходит письмо, адресованное мне. В конверте один листок формата А4, на котором напечатан текст, причем размножен на синильной машине «Эра» (это был период времени до появления в России ксероксов и прочих копировальных машин). Расплывающимися буквами было написано: «Приглашаем вас на первую в России конференцию по служению химически зависимым». Несколько цитат из Библии. Центральный стих: «Спасай взятых на смерть, и неужели откажешься от обреченных на убиение?» (Пр. 24:11). Дата, подпись – Сергей Матевосян, и его домашний телефон в Санкт-Петербурге.

Время было экономически сложное, и у меня не было денег, чтобы просто взять и поехать в Санкт-Петербург. Как только появилась возможность, я стал звонить по указанному телефону. Несколько раз трубку брали разные люди, и когда узнавали, что мне нужен Сергей Матевосян, ругались и бросали трубку. Как я узнал позже, это был телефон коммунальной квартиры, в которой в то время Сергей Матевосян проживал с семьей, и таким образом соседи реагировали на причиняемый им круглые сутки дискомфорт, потому что Сергею звонили наркоманы и их родители не только из России, но и из всего бывшего Советского Союза, причем невзирая на часовые пояса.

С какого-то раза я дозвонился, и пожилая женщина, услышав мой вопрос, не центр ли это реабилитации, прокричала в трубку: «Да-да, это психушка, и мы все тут психопаты и наркоманы! Серега, иди, опять тебя!» Трубку взял Сергей Матевосян. Я поблагодарил его за письмо, извинился, сказал, что нет возможности приехать на конференцию, но есть большое желание и нужда служить зависимым людям. Я попросил прислать мне какие-то книги, где было бы написано, как им помогать. На что Сергей сказал коротко: «Книжек нет, а те, что нам попадались, нам не помогли. Мы сами учимся помогать наркоманам. Единственная возможность – приезжай, поживи вместе с нами в реабилитационном центре, вместе будем учиться».

Это был короткий разговор, и в начале 1995 года, через несколько месяцев, скопив деньги, я поехал в Санкт-Петербург.

Две недели в Преображенке.

Кто-то из реабилитантов встретил меня на вокзале, и через 3 часа я был в реабилитационном центре в поселке Преображенка.

Людям, которые приезжают туда сейчас, даже сложно представить, на что это было похоже в 95-м году. Останки корпусов, вернее, деревянных бараков бывшей психиатрической больницы. Нет ни крыши, ни потолков. На тот момент было отделано всего несколько комнат своими усилиями и порядка 40-50 наркозависимых жили в этих самых комнатах. Каждый день утром, после завтрака и молитвы, они шли настилать полы, вставлять окна, чтобы приготовить место для еще нескольких погибающих. Новые люди приходили каждый день. Многих привозили, так как сами они передвигаться уже не были способны. В «Новую жизнь» в основном обращались павшие до самого дна.

Я прожил в центре около двух недель, каждый день с утра шел с кем-то на работу. Мы то забивали гвозди, то перебирали гниющую картошку, то сколачивали в погребе контейнеры для будущего урожая овощей. Стоит отметить, что это был первый сезон, когда они сами впрягались в брошенный кем-то плуг, и пытались вспахать землю и что-то посадить. Первая картошка своя уже была. Была и первая живность - коза, которую драгоценный брат Феликс учился доить.

Работая днями, и практически ночи напролет общаясь с сотрудниками реабилитационного центра, я и провел эти две недели. У меня был с собой диктофон и фотоаппарат. Я отснял несколько пленок, но когда я приехал домой, у меня, не в реабилитационном центре, а в благополучной церкви, его украли. Поэтому, к сожалению, ни один кадр из той поездки не сохранился.

Так состоялось мое первое близкое знакомство с «Новой Жизнью», начавшееся с чудом попавшего мне письма. Самое интересное, что позже, через годы, обсуждая всю эту историю с Сергеем, он так и не смог вспомнить о рассылке приглашений и даже предположить, как к ним мог попасть мой адрес.

Начало антинаркотической работы в России.

К сожалению, тот первый наркозависимый, которому я пытался помочь, пропал. Похоже из-за каких-то преступлений ударился в бега. Но через какое-то время пришел другой наркоман, а потом еще, и еще, и еще. И вдохновившись плодами, я ведь уже видел выздоравливающих наркоманов, мы начинали антинаркотическую работу и в Сибири.

Сначала первых наркоманов я брал к себе домой. Потом мы сняли дом в дачном поселке, затем - комнату в бараке. Самое интересное, что этот барак был посреди поселка, где как раз наркотиками и торговали. За стеной слева варили наркотики, за стеной справа гнали самогон и продавали его. Потом шло развитие, мы сняли в аренду здание леспромхоза далеко за городом. А затем нам передали в пользование бывший пионерский лагерь на берегу Енисея, и работа расширялась.

Через какое-то время вышел и был показан в телепрограмме «Взгляд» документальный фильм «Подвалы Дыбенко» о деятельности «Новой Жизни», который вдохновил на это служение многих братьев и сестер, служителей, пасторов. И во многих городах при евангельских протестантских церквях открывались подобные реабилитационные центры.

Я несколько раз обращался к Сергею Матевосяну с предложением, чтобы та работа, которую мы начинали в Сибири, была его филиалом. Но он отвечал однозначно: «Зачем тебе начальник? Работай. Мы готовы помогать, но не готовы командовать и управлять. Если хотите, возьмите название «Новая Жизнь», у нас нет на него авторских прав, это Господь нам дал». Так наши взаимоотношения и дружба сложились через годы. Под Кингисеппом расположился реабилитационный центр, который сейчас вмещает порядка 400 человек, и также я был несколько лет директором, руководителем регионального благотворительного фонда «Новая Жизнь» в Сибири.

Многие из тех, кто сегодня успешно занимаются реабилитацией, и сами когда-то в одном из таких центров получили новую жизнь, и безусловно тот путь, который прошел Сергей и «Новая Жизнь» – уникален. За это время чего только не было. Были и, как говорится в молодежной среде, «наезды» криминальных кругов. Но нужно заметить, что обычно, когда они узнавали и начинали понимать, чем эти люди занимаются, то извинялись, уезжали, а иногда и пытались помогать центру.

К сожалению, сложнее складывались отношения с некоторыми государственными структурами, которые, возможно, видели в этой успешной социальной работе конкуренцию для себя. Как известно, государственные центры, живущие за счет госбюджета, мягко скажем, не так эффективны, как некоммерческие организации, особенно с религиозным компонентом. Возможно, были еще какие-то причины, но за время существования фонд «Новая Жизнь» пережил несколько сот проверок разных проверяющих и контролирующих структур. Я думаю, что нет другой некоммерческой организации с таким списком проверок. Я сам был свидетелем того, как пришедшие проверяющие, заведомо отрицательно настроенные, после проверки и общения с сотрудниками и реабилитантами становились, если не друзьями, то защитниками центра, меняли свое отношение, увидев добрые плоды.

Звонок из Администрации Президента РФ.

Когда я уже работал и служил в Москве, однажды году в 2003 – 2004 в офис Российского объединенного Союза христиан веры евангельской поступил звонок из Администрации Президента РФ. Это был неофициальный запрос, который, наверное, нигде в документах не значится. В то время проходила какая-то крупная международная встреча, на которой канцлер Германии Герхард Шредер задал вопрос Президенту Российской Федерации Владимиру Путину о том, что он думает и знает о программе реабилитации наркоманов «Новая Жизнь».

Оказывается, Шредеру пришел правительственный запрос, в котором настаивали на важности перенять российский опыт и запустить эту программу в Германии. И Владимир Владимирович, не будучи готовым ответить на этот вопрос, переадресовал его службе протокола. Буквально в реальном режиме времени кто-то из администрации вспомнил, что о «Новой Жизни» упоминал в одном из выступлений на заседании Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ епископ Сергей Ряховский как об опыте позитивной антинаркотической работы. И вот они позвонили нам в офис, попали на меня, и я рассказал, насколько эффективна данная программа.

Не знаю, чем это все закончилось, но даже сам факт того, что одно первое лицо государства задавало вопрос другому первому лицу государства о «Новой Жизни», говорит о многом. На самом деле, по программе «Новая жизнь» действует программа реабилитации и профилактики наркомании в десятках стран мира. Это практически все страны бывшего Союза, Финляндия, Великобритания, США, Германия, Израиль и т.д. Наверно, я не назову все страны, это только те, в которых есть реабилитационные центры, с руководителями которых мы поддерживаем отношения, встречаемся, регулярно приглашаем на стажировки в Кингисеппскую «Новую Жизнь». А сколько просто тех людей, которые, получив помощь, или увидев фильм «Подвалы Дыбенко», поняли, что помочь можно, вдохновились, и сегодня они эти программы внедряют в своих странах через церкви.

У меня есть некоторое огорчение, почему «Новая Жизнь» и подобные программы нашей страной не подняты, так сказать «на знамя», как достижение российского гражданского общества, как достижение гражданского подвижничества. Мы, оказывается, можем экспортировать не только нефть и газ, но и высокие технологии, а ведь вытащить наркомана из химического рабства - это высочайшие технологии. Это нисколько не менее значимо и сложно, чем технологии в атомной энергетике и космонавтике. Конструктор космических кораблей вряд ли сможет справиться с тончайшей материей человеческой души, психики, физиологии. Врачи расписываются в своем бессилии, пишут в своих справочниках, что наркомания неизлечима.

Исследование, не вписывающееся в медицинские рамки.

В первые месяцы запуска работы Общественной палаты РФ мы познакомились с коллегой Сергея Васильевича Ряховского – академиком, директором Федерального бюро медико-социальной экспертизы Министерства здравоохранения и социального развития РФ, доктором медицинских наук Сергеем Никифоровичем Пузиным. На одном из мероприятий мы разговорились об опыте помощи наркозависимым, и в глазах Сергея Никифоровича я видел недоверие. Он и хотел нам поверить, но не мог. Хотя он не нарколог, но как медик-профессионал, безусловно, знал о проблемах наркомании. И когда мы говорили о людях, которые на протяжении многих лет не употребляют наркотики, которые социализировались в обществе, он, вероятно, из уважения кивал головой, но в глазах было все-таки сомнение.

И тогда из моих уст прозвучало предложение: «Может, как раз ваше бюро и сможет провести экспертизу этой программы. Нам самим интересно знать взгляд и иметь оценку профессионалов». Сергей Никифорович согласился. Была сформирована комиссия, в которую входили доктора и кандидаты наук, наркологи, психиатры, и которую возглавил Сергей Никифорович.

Когда с руководством центра и благотворительного фонда проговаривали параметры исследования, то члены комиссии сказали: «Давайте мы исследуем и попробуем определить процент людей, прошедших у вас реабилитацию, которые после выхода из вашего учреждения в течение одного года не вернулись к употреблению наркотиков и находятся в ремиссии». Мы сказали: «Нет, мы сами для себя ставим другие критерии. Необходимо определить процент людей, которые после реабилитации в течение трех лет не употребляют никакие виды наркотиков, алкоголь, табачные изделия, восстановили отношения с семьей или создали новую семью, работают, способны материально обеспечивать себя и свою семью». Пришлось провести много переговоров, чтобы убедить уважаемых специалистов руководствоваться именно такими критериями. В конце концов, они махнули рукой и согласились. Как потом оказалось, они не надеялись обнаружить ни одного человека, который в полной мере соответствует этим критериям. По их же словам, в медицинской практике подобного нет.

Исследование растянулось более чем на полгода. Исследователи не только встречались и опрашивали людей, прошедших реабилитацию, но по возможности, старались встретиться с членами их семей, лечащими врачами, поднять истории их болезней и выяснить степень или уровень социализации человека в обществе.

Результаты на порядки превзошли их ожидания. Если учитывать всех обратившихся за период, выбранный для исследования, то получилось, что 33% имеют стойкую ремиссию свыше 3 лет. Но этот критерий, на мой взгляд, не достаточно объективен, т.к. значительная часть людей как раз уходит из программы в первые дни и недели после обращения. Это самый сложный период, когда человек должен сам определиться со своими желаниями, хочет ли он избавиться от зависимости, или его устраивает эта жизнь медленного каждодневного умирания. Во второй части исследования велась работа с людьми, которые прошли полный курс реабилитации (на тот момент 6 месяцев, сейчас уже 1,5 года, т.к. пришли новые наркотики, и другая степень зависимости и деградации наркоманов). Исследование показало, что из них уже 59,1% имеют стойкую ремиссию от 3-х лет и более.

Когда заключение было официально подписано и передано нам на руки, я задал вопрос, возможно ли опубликовать его в каком-то из профессиональных медицинских журналов. Но мне ответили, что, вероятно, нежелательно, так как цифры настолько отличаются от общепринятых в медицинской среде, что наше исследование будет подвергнуто жесточайшей критике, нам просто никто не поверит. Никто не берется исследовать ремиссию свыше 1 года, считается, что это если не невозможно, то маловероятно. Никто не говорит о полном излечении и социализации. И если говорят о положительном эффекте, то это 1 – максимум 3% реабилитируемых.

Сегодня «Новая Жизнь» – это большое движение в масштабах страны и даже выходящее за ее пределы, в которое вовлечены сотни тысяч, а возможно, и миллионы людей. При этом для каждого, кто помогает наркоманам, самая большая награда – видеть людей спасенными, видеть их свадебные фотографии, их родившихся детей. И поверьте, это дороже всех медалей, премий и почестей, которые может дать этот мир.

Епископ Константин Бендас

Специально для www.cef.ru